Настоящий ангел

[pandaTBK]

19 августа 21:20
Небольшая холостяцкая квартирка. Гостиная. В широком кресле перед телевизором сидит молодой человек и хрустит чипсами с беконом, выуживая их из большого шуршащего пакета. К телевизору подключена небольшая видеокамера. На экране отчётливо виден длинный коридор. Перед объективом мельтешат разные люди – и в белых халатах, и в обычной повседневной одежде. Камеру слегка трясёт от ходьбы. Чаще всего на экране возникает возбуждённое лицо ведущей программы «Московские сенсации» - Светланы Ориновой. Она поминутно задыхается от волнения и просит Мишу крупным планом держать её лицо. В репортаже слишком часто звучат слова «невероятно» и «девочка». Рядом с ней так же не вылезает из кадра главврач родильного дома №50 – Николай Вениаминович Покровский. Он торопливо отвечает на вопросы ведущей, увлекая её и всю съемочную группу всё дальше и дальше по коридору. Половина задаваемых вопросов и ответов на них едва слышна во внезапно образовавшейся вокруг толпы репортёров других передач и каналов.
- Эдик – болтливая свинья, - сквозь зубы цедит парень и продолжает просмотр. Суть разговора Ориновой и Покровского можно описать так: в данном роддоме 18 августа 2010 года у одной женщины родился совершенно необыкновенный ребёнок. Девочка, по словам главврача, в 10-ки раз красивее любого новорождённого малыша; имеет уже оформленные зубы, целую копну золотых волос на голове; умеет в возрасте 1-го дня сидеть, стоять и даже неуклюже передвигаться на двух ногах; она владеет телепатией, таким образом «общаясь» с людьми, причём «разговор» её чёток и вполне осознан; при выключенном свете девочка излучает золотистое сияние. В довершении всего на спине малютки якобы обнаружены выросты, напоминающие два маленьких крыла. Настоящий ангел, короче говоря.
И вот дверь в палату, где находится «новое восьмое чудо света», открывается. Камера крупным планом захватывает деревянную детскую кроватку. Рядом с ней на табуретке сидит женщина в махровом халате. При виде людей она вскакивает со своего места. Врач и его помощница, Нина, начинают что-то говорить ей. Та лишь всплескивает руками и качает головой. Николай Вениаминович хватает женщину за руки и оттаскивает от кроватки. Камера вновь начинает двигаться. Объектив устремляется внутрь кроватки.
Миша вздыхает. Да, он на всю жизнь запомнит это милое детское личико, с любопытством поглядывающее на чёрную камеру у него в руках. Ребёнок как ребёнок. Ничего необыкновенного. Девочка наподобие червячка лежит на белой простыне, неуклюже дёргая ручками и ножками. Она не сияет, не разговаривает телепатически, не ходит. И уж тем более у неё на спине нет и намёков на крылья. Толпа начинает недоумевать. Главврач пытается наладить ситуацию. Он быстро отходит от женщины и берёт малютку на руки. Он вертит её , осматривает со всех сторон, ежеминутно бросая в объективы разлных камер: «Я не вру! Я говорю правду! Эта девочка – действительно ангел, поверьте мне!» Но журналистам уже не нужно никаких объяснений. Они недовольно галдят, слышатся такие слова, как «ложный вызов», «сумасшедший дом», «врач-псих» и даже «таких судить надо». На Николая Вениаминовича жалко смотреть. Он растоптан. Он подавлен. В это время к нему подходит та самая женщина в махровом халате и чуть ли не рывком выхватывает из его рук ребёнка. Очевидно, это и есть та самая "счастливая мать". Она прижимает своё чадо к груди, а потом с вызовом глядит прямо в камеру Миши.
Миша, сидя в кресле, хватает пульт и делает звук громче.
- Послушайте, вы, - срывающимся голосом кричит женщина, - вы, вечно жаждущие сенсаций, жадные, ужасные люди! Ваша невероятная любовь к деньгам совершенно лишила вас всего того, человеческого, что было в вас изначально, с рождения. Вы, как свиньи, погрязли в болоте 7-ми смертных человеческих грехов. А ведь вы все когда-то были такими же, как вот эта девочка. Скажите мне, когда вы в последний раз радовались чему-нибудь, кроме зарплаты? Когда вы в последний раз вставали улыбаясь, а не протягивая руку, чтобы со злостью ударить по кнопке дребезжащего будильника? Когда вы в последний раз опускали зонт, чтобы подставить лицо весеннему дождю? Когда вы в последний раз сделали хоть что-то бескорыстно, не задумываясь прежде о выгоде для себя? Когда?! А вот они (женщина чуть приподнимает на руках малышку), они делают это чуть ли не каждый день. Они, дети. И считают это нормальным, само собой разумеющимся. И радуются этому так, как никто из нас никогда не сможет порадоваться даже самому крупному выигрышу в лотерею!
Её глаза лихорадочно блестят. Она замолкает, облизывает потрескавшиеся губы и продолжает:
- Дети… Что из того, что моя малютка не ангел во плоти? Что из того, что она не умеет летать, разговаривать через мысли или светиться? Это абсолютно не важно. Она – моя дочь, и я люблю её больше каждой секунды моей жизни. Дети… Они чистые. Они ничего ещё не знают о грязи. В прямом и переносном смысле. Потому что каждый из них – это отдельное маленькое волшебство в жизни каждого человека. Каждой женщины. Каждый из них – настоящий маленький ангел. Не для славы, не для денег, не для широких масс. Для матери. Для одной единственной счастливой матери. Своим рождением эти маленькие человечки приглашают нас прожить заново всю свою жизнь.
Женщина вновь прекращает свою речь. Тяжело дыша, она ещё крепче прижимает к себе малышку, целует её в слегка наморщенный лобик и договаривает уже практически шёпотом:
- Нет ничего чище – ни физически, ни духовно, – чем новорождённый. С возрастом лишь он познаёт напополам с красотой и грязь мира. И становится перед выбором. Выбором между человеком и свиньёй. Наш мир, мир взрослых, как они говорят, должен служить ему примером, должен помочь ему сделать правильный выбор. Мы все изначально несём в себе божественное начало, только со временем забываем про него. Каждый из нас, где-то глубоко внутри – ангел. И это не значит, что мы умеем светиться в темноте и владеем телекинезом. Ангел – это добро, свет, счастье. Моя Танюшка всегда была, есть и останется для меня настоящим ангелом, не обладая при этом сверхъестественными способностями, но неся в себе всего три этих простых качества. Мы все когда-то были такими. Мы все когда-то были ангелами. Вопрос только в том, сколько этого «ангельского» мы сумеем сохранить до конца своей жизни?
Миша жмёт на пульте «stop» и перематывает немного назад. Включает покадровое воспроизведение. Камера крупно захватывает нежное личико малышки на руках у говорящей матери. Её голубо-серые глазки непонимающе смотрят прямо в объектив. Но Михаил готов поклясться всем, чем угодно, что буквально за секунду до того, как женщина в махровом халате назвала малютку по имени, они вспыхнули на мгновение яркой синей вспышкой.
Звенит мобильный. Парень знает, кто это, поэтому не торопится отвечать. Но всё-таки это происходит.
- Да, Светлана Дмитриевна? Нет, не занят… Нет, конечно, я… Да, понимаю… Хорошо… Ммм… Абсолютно! Да, я точно смогу найти новую работу, даже и не… В смысле? Завтра? Аааа… Ну, не знаю… Хотя… Думаю, да… Да-да… Хорошо, во сколько и где? Да…Ога..Ога… О’кей, понял, буду. Да, до встречи.

[pandaTBK]

19 августа 19:30
Роддом. Кабинет главного врача. Мужчина в сером твидовом пиджаке сидит за столом, обхватив голову руками. Перед ним стоит открытая бутылка коньяка, рюмка и блюдце с несколькими дольками лимона. Посидев несколько минут неподвижно, мужчина дрожащей рукой наливает полрюмки и не спеша подносит её ко рту.
В дверь стучат. В кабинет входит девушка в джинсовой куртке нараспашку.
- Николай Вениаминович, я сказала Зое, чтобы Воронову на выписку…, начинает было она, но взгляд её падает останавливается на коньяке.
- Папа-папа-папа! Стой! Не смей! – выкрикивает она, ногой захлопывая за собой дверь кабинета. В два шага она подбегает к столу и старается выхватить рюмку из рук главврача. Тот не сопротивляется слишком долго.
- Нин, мне нужно было успокоится, - вздыхает он, следя потухшим взглядом за тем, как девушка убирает коньяк и посуду в шкаф. – Я… я до сих пор не понимаю, как…почему это произошло? Ведь.. Нин, ну если бы это видел только я, то это ещё можно было бы как-то списать на сумасшествие… Но…но ты же тоже…
- Пап, - Нина оборачивается и смотрит отцу прямо в глаза, - в любом случае коньяк – не решение всех твоих проблем. Ты что, забыл, как я тебя «вытягивала» после развода с мамой?
- Нина… Ну скажи мне…
- Что тебе сказать? Да, я видела то же, что видел и ты. Но ведь сейчас ничего нет, так? Татьяна Константиновна Воронова – обычный ребёнок. И, по-моему, её мать, Юлию, это вполне устраивает. И даже больше, чем просто устраивает. Она счастлива. Ты бы видел её лицо, когда в палату ворвались эти журналюги… Она даже побледнела от страха. А ведь это был день, когда она осмелилась вновь спокойно посмотреть на своего ребёнка, побыть с ним рядом. Пап, ведь всё закончилось хорошо. Повторяю, наша маленькая девочка вовсе не какое-то фантастическое неизведанное создание, а обычная, жизнерадостная, здоровая малышка…
- Это и странно…
- А что, было бы лучше, если бы она была необычной, грустной и больной, да?
- Не издевайся! Ты прекрасно меня поняла…
- Знаешь, па, я даже рада, что всё так завершилось. Ну, сам подумай: что было бы с ней, этой девочкой, если бы она осталась такой, какой мы её видели? Ты только представь себе, какое у неё было бы детство? Отрочество? А юность? Всегда, везде быть «белой вороной», видеть, как в тебя со всех сторон тычут пальцами… Да её бы просто растерзало бы наше человеческое общество, в буквальном смысле. Разорвало бы на новостишки для своей «желтой прессы». А что если ба вдобавок все её «способности» обернулись бы в будущем серьёзными, трудно или вообще неизлечимыми заболеваниями? Нет, я определённо рада, что она стала нормальной.
Николай Вениаминович продолжает с удручённым видом сидеть за столом.
- Я…я просто хотел, чтобы о нас заговорили, - тихо произнёс он. – Я…думал прославить нашу семью… У нас бы было много денег… Мы бы могли позволить себе всё, что бы ни захотели…
Ласково улыбаясь девушка заходит за стул мужчины. Опустив руки ему на плечи, она мягко обнимает отца, положив свой подбородок ему на голову.
- А разве мы сейчас в чём-то нуждаемся? Что-то я не замечаю, уж прости, - говорит Нина. – Пап, да забудь ты уже всё это. Скажи спасибо, что эти, с видеокамерами, тебя по судам не затаскали за «ложную информацию». А слава… Да, это, конечно, хорошо. Но…неужели нельзя просто заслужить её СВОИМИ собственными силами и умением, а не за счёт КОГО-ТО другого? Ты – замечательный доктор. Твоя фамилия и так известна среди женщин, твоих многочисленных пациенток, которым ты так помог. Тебе благодарно уже такое количество народу… Можешь сюда включить не только рожениц, но и их мужей, отцов и матерей, бабушек и дедушек, который всегда с волнением ожидают их в приёмной во время родов. Да и детишки тоже, хоть и молча, но благодарят тебя, что ты помог им увидеть этот мир. Разве тебе этого не достаточно, чтобы почувствовать себя…ну…состоявшимся? Значимым для общества? Нужным и полезным людям? Это уже, считай, слава. Неужели тебе нужно что-то большее, вселенского масштаба? Ох, пап, не тянись ты в заоблачные дали. Не ровен час сам себя угробишь, тьфу-тьфу-тьфу. Всё, что тебе нужно, всё, что может сделать тебя счастливым, помочь тебе в трудную минуту, даже, если уж на то пошло, дать тебе гарантию на «местную» славу, находится рядом. Вот здесь…
Нина целует отца в затылок.
- Давай-ка собирайся, поздно уже. Заканчивай супиться. Пойдём домой, я сегодня пирожков сладких слоёных сделаю… Как ты любишь. Пошли, пап?
Николай Вениаминович слабо улыбается и удерживает на своём плече руку дочери широкой ладонью.
- Да…да… Я, кажется, начинаю понимать слова Юлии, - говорит он, устремляя взгляд куда-то в пустоту. – Ангелы всегда с нами. Они живут внутри некоторых из нас. Тех, кто разрешил им, открыл им сердце. Ангел – это не просто что-то сверхъестественное. Сущность ангела – в милосердии, доброте, открытости… Любой человек, будь он гением или «простым смертным», обладающий этими качествами, имеет право называться ангелом. И знаешь, Ниночка, кажется я только сейчас осознал, что и у меня есть мой собственный настоящий ангел, который всегда, даже в самые трудные минуты, находится рядом со мной…
С этими словами Николай Вениаминович подносит к губам руку свой дочери.

[Кот Белый]

Именно то, что и ожидалось. Развязка вполне предсказуема. А жаль.... Эпизод с ненормальной беременной девушкой обещал более интересный финал. А в таком обороте он практически и не нужен, лишний он. Это лишь мой взгляд, который ни коим образом не должен влиять на оценку произведения в целом. Оно весьма интересно, написано хорошим языком, правда, кое-где есть очепятки и забытые запятушки, ну, да Бог с ними...

[pandaTBK]

Коть, а с чего вы взяли, что это - конец? У меня ещё один эпизод, как раз про неё, эту девушку) Я, когда заканчиваю творение в прозе, всегда пишу последним слово КОНЕЦ. Пока это слово не написано)

[Кот Белый]

Пардон, бум ждать дальше... Только я бы тогда в конце предыдущего отрывка добавила словесы (с абзаца, естественно): Но это ещё не конец истории... А то иначе все читатели ошибутся, поскольку уж очень по канону написан хвостик эпизода...

[pandaTBK]

Спасибо за совет) Я - новичок в прозе. Можно считать, что это - мой первый опыт) Надеюсь, всё же не со слишком громким треском провальный)

[Кот Белый]

Он совсем не провальный, наоборот. В нём, опыте этом, очень точно угадывается и твой стиль, и твой взгляд на жизненные проблемы. А недостаточки, кто ж без них? Ты ж не мама римская, ведь только эти родственники непогрешимы...

[pandaTBK]

Спасибо. Теперь осталось попросить Ворд восстановить мне документ( Представляете, открываю файл, а он - чистый, как снег! Не знаю, что случилось...(

[Кот Белый]

Это к Дождю

[pandaTBK]

Это к Серёже)

[Blue star]

Очень захватывающе и интересно!!! Жду продолжения! О-о-о-очень!!!!

[pandaTBK]

19 августа 23:30
Роддом. Палата. 6 кроватей, в которых спят женщины. И только одна молодая девушка не может никак заснуть. Она лежит с открытыми глазами, уставившись в потолок. Она улыбается.
- Саша…, - тихонько шепчет она в темноту.
Она вновь и вновь вспоминает прошедший день. Сам факт того, что она его помнит от начала и до конца, доставляет ей радость и удовольствие. Ведь она так часто теряет из памяти многие вещи…Или теперь ей уже можно говорить «теряла»?
Но это день, прекрасный, восхитительный день она всем сердцем желает сохранить и пронести через всю жизнь. С того самого момента, как она помогла тому ангелу и душе маленькой новорождённо девочки поменяться местами. Она ясно помнит и сейчас, как сумела три раза повторить святые слова молитвы, как погасло золотистое сияние вокруг головки малышки, как потускнела бездонная синева её глаз, как исчезли кудряшки и маленькие крылышки… И как на краткое мгновение что-то мягкое и тёплое обняло её хрупкую фигуру, а ласковый голос шепнул ей в ухо: «Благодарю тебя, Лиза».
Лиза переворачивается на другой бок, лицом к маленькой тумбочке. На ней лежат несколько ярко-рыжих мандаринов, а рядом с ними белеет уголок конверта. Письмо….
- Саша…Саша…
Этот самый Саша – друг отца её ребёнка, Юрия – принёс его сегодня к ней в палату. И мандарины тоже, в большом шуршащем пакете. Мандарины были очень сладкие, а письмо… Письмо было от родителей Лизы. В нём они объяснили причину долгого отсутствия, почему они так долго не посещали свою дочь. Отец и мать Лизы, как только узнали о её беременности и положили девушку в роддом, тут же стали наводить справки об этом самом Юрии Смирнове, про которого им сама Лиза и рассказала. Но им посчастливилось сперва найти Александра Дивина, друга Юрия по экономическому институту. Точнее, Саша сам их нашёл. Он всё узнал от Юры, которого застал в общежитии за внезапными и поспешными сборами. Смирнов вдруг засобирался домой, в Ростов-на-Дону. В первую причину отъезда по причине скуки и усталости от учёбы Саша сразу не поверил. Через какое-то время Юра всё-таки сказал ему правду. О Лизе и о его будущем ребёнке. Дивин ужасно разозлился на друга. Вышел горячий спор, чуть ли не дошло до драки. Но по наступлению самой «горячей» точки ссоры вмешался комендант общежития. Пока он почему-то отчитывал исключительно Сашу, Юрий сумел улизнуть из комнаты. Тогда Дивин решил во что бы то ни стало разыскать Лизу, объяснить ей всё, помочь ей и её родителям насколько будет на то его сил. Он надеялся, что таким образом сумеет хоть как-то избавить их от боли, которую причинил им его бывший друг. Так они – родители беременной брошенной девушки и студент экономического университета – встретились в неопределённой точке времени совершенно случайно. Саша нашел их по фамилии, которую назвал ему Юра, через адресный стол. Он рассказал им всё, что знал. Отец и мать Лизы тут же засобирались в Ростов, попросив при этом Сашу отнести Лизе в роддом от них письмо и постараться не бросать ей, пока они не вернуться. В письме, которое он прочитал ей вслух, они искренне просили у дочери прощения. За всё, что они сделали или не сделали для неё, пока была возможность. Они обещали разобраться законным путём со Смирновым и как можно скорее вернуться к ней.
Саша показался Лизе очень красивым. Он был атлетически сложен, с короткими соломенного цвета волосами «ёжиком» и зелёными, как у кота, добрыми глазами. Он очень долго сидел рядом с Лизой, держал её за руку, разговаривал с ней. Он ни разу, до самого конца их встречи, не коснулся вновь болезненной для девушки темы. Они говорили о вкусной еде, об интересных городах и странах, о животных, о цветах… Оказалось, что у них довольно много общего. Выяснилось также, что Саша очень любит детей. У него у самого дома, в Рязани, остался с родителями маленький братик, с которым он всегда с удовольствием играл. Молодой человек даже робко попросил у Лизы разрешения прикоснуться к её животу. Он сказал, что «так обычно здороваются с малышами, потому что они уже сейчас всё слышат, понимают и чувствуют». Когда они прощались, Саша нежно приобнял девушку за плечи и пообещал, что, если она не будет против, он навестит её и завтра. Конечно, конечно она не против! Саша…Саша…
- Всё будет хорошо, - шепчет Лиза, поглаживая свой большой живот. Она тихо и медленно встаёт с кровати и подходит на цыпочках к окну. Отдёргивает занавеску. Чёрный небосвод усыпан звёздами, что есть такая большая редкость в городе. Яркие, чистые, они отражаются в глазах Лизы, смотрящей куда-то больше, чем просто «наверх».
- Всё теперь будет хорошо, - повторяет она. – Я очень, очень верю в это. И…я назову её Анжеликой. Слышишь? Анжеликой. Саша сказал мне, что это имя значит «ангел». Я назову её в честь тебя. Со мною рядом всегда будет настоящий ангел, которого я буду любить до последнего вздоха. И… я напишу для неё много-много красивых и весёлых сказок. И обязательно у всех у них будет счастливый конец.

КОНЕЦ

[Eterry]

Браво. Нет, это было великолепно.
Рада, что прочитала творение именно в целом виде. В начале, конечно, чувствуется, что проза для тебя не есть родная стихия. Картина событий нарисована будто бы быстрыми, резкими штрихами. Но оно вполне уместно: без пустословия, четко и понятно вырисовывается сюжет. Да и концовка была действительно необычной. В смысле, отнюдь не каноничной. Продолжай, продолжай, проба пера вышла очень удачной. (:

[pandaTBK]

Ettery, спасибо большое) Бум стараться)

[Blue star]

Как же хочеться продолжения... Заинтересовало, я не могу!