Одна история

[Кот Белый]

Тоже хорошо. Мне нравятся такие плодотворные попытки

[Alise]

- В больнице я встретил одного человека, - Скот разлегся на диване в обнимку с подушкой больше его самого, - Он был непонятным даже для меня.

Кучевые тучи, что грязными пятнами отравляли небо, ушли, оставив после себя корявые мазки. Луна ярчайшим светилом озаряла темные улицы и темных людей. Неоновые вывески уже закрытых ларьков ослепляли и сбивали с толку случайных прохожих. Заменив естественный свет на искусственный, люди позабыли красоту ночи и романтику ночного неба. Забыли и про других людей, нуждающихся в них. Но это привычно для взрослых забывать о них самих и жить ради чего-то другого, чуждого им.

Призрак все так же гуляла по ночному городу, всматриваясь в серые лица людей и черные стекла пустых и заброшенных квартир.

Пушистый плед. Кокосовые булки и запах ванильного сахара. Тусклый свет парочки ночников и ослепляющий с кухни. Тихое гудение кофемашины, что никак не может успокоиться. Начинает казаться, что ее истинная цель не приносить радость людям, а напоить их, чтобы спать вообще на всю жизнь перестали. Но как бы то ни было, сейчас квартира Скота была наполнена уютом. Возможно это из-за атмосферы, в которые они не один час находятся. А может и из-за присутствия Оливера, что приносит с собой саму сущность романтики. Скот скучал по ним. Скучал по дням, когда они жили втроем: он, Нолл и Алисия. Но заветные слова сказать вслух не мог.

- В смысле? Разве существует такой человек в природе? - изумился Оливер, подгребая под себя ноги.
- Он был ребенком. Просто ребенком, презирающим других детей. И я знал почему. Видел за его спиной мужчину в женской одежде, пытающегося его задушить.

- Взрослые на самом деле бояться детей, - его голос всегда был полон непонятных для меня эмоций, - Смешно не правда ли? Они бояться их будущего, их мыслей и поступков. Почему? Потому что дети могут то, чего не могли они. Взрослые забывчивый народец, поэтому подобны австралопитекам, которые бояться огня.

Он научил меня многому. Он рассказал мне многое. Этот ребенок ненавидел меня, но не потому что видел меня самого. Он ненавидел, потому что я был маленьким. Его звали Ренард де Ре. Из-за чего именно он окался в больнице я не знаю, но видел не раз на его запястьях бинты, которые почти никогда не снимал. Ренард любил говорить метафорами и аллегориями. И когда он видел, что я его не понимаю, раздражался, но все же объяснял.

- Один человек не может изменить ни мир, ни общество. Это одна из величайших глупостей. Идеалы, стремления и принципы индивидуальны для каждого человека. Их нельзя скопировать или переписать. Не понял? - и когда я кивал в ответ, он раздраженно вздыхал, - Возьмем к примеру супергероя. Человек со сверхсилой или умом, или оборудованием - не важно. Важно, что он превосходит в чем-то других людей. Вот возьмем Бэтмена. Брюс желал изменить свой город, сделать его лучше. Но если есть супергерой, то есть и суперзлодеи. Люди стали трястись от страха, что летучая мышь их поймает. А на смену людях пришли жуткие, по-настоящему гениальные злодеи. Один Джокер чего стоит. Любое "высшее" добро порождает "низшее" зло. В конце концов, чем ярче свет...

- Тем темнее тьма. Ренард говорил, что люди ищут смысла там, где его нет. Он учил меня рукопашному бою, рассказывал про оружия. Этот ребенок обладал невероятными познаниями и я считал его другом. Самым близким и самым лучшим.

Оливер был романтиком и так и не вырос в полном смысле этого слова. Сейчас в нем прогрызал дырочка червячок ревности, оставшийся с юношеским максимализмом. Прошлое есть прошлое. И оно не определяет настоящее и будущее. Что было, то прошло. Так должно быть. Вот только горечь из сердца не вырвешь. Тяжко слушать такие теплые и прекрасные слова в адрес другого.

- Только вот я его недооценил. Точнее то, насколько сильно он ненавидел этот мир, - с невероятной тоской, от которой сжималось сердце, сказал Скот.

- Слушай, как думаешь, какой лучший способ уничтожить этот мир?

[Alise]

Опять получилось что-то непонятное.

[Alise]

- Пару лет тому назад я встретила одного человека. Я не хочу сказать о нем плохо, но и хорошего не могу. И вроде он был учтивым и вежливым, но чувствовалось что-то такое, от чего мурашки шли по коже. Это было настолько мерзкое и жуткое чувство, что абсолютно незнакомый тебе человек, успевший только имя свое произнести, вызывал такие эмоции. Мне было не по себе следующие несколько дней. Я не могла выбросить из головы мысль, что предела кого-то. У вас было такое? Было это чувство беспомощности и страха? Он не был плохим. Он правда не был плохим. Но хорошим его тоже назвать было невозможно.

"Люди, они разные. Люди уникальны. Нельзя найти одинаковых представителей этого вида. Каждый чуточку, но отличается. И это прекрасно. Есть такая афоризм "Сколько людей - столько и мнений". Разве не замечательно звучит? Но люди глупы. Они трусливы и безжалостны. Из-за этого их страха они способны совершить самую глупую вещь на планете. Будь то обмануть лучшего друга. Будь то сбежать от кого-либо. Будь то попытаться убить собственного сына или бросить его. Оставить маленького мальчика совсем одного, на вокзале в толпе незнакомых людей."

Человеческие сознание и душа так тесно переплетены друг с другом, что порой сливаются воедино. Мы можем видеть или понимать одно, а в голове строится совсем иной образ в других абсолютно красках. Например картина на стене висит криво, а ты видишь ее мало того перевернутой, но еще и правильно. И не важно что там изображено: черепа, кости или синий огонь. Ты видишь только то, что хочешь и можешь видеть. Или в газете все напечатано черно-белым курсивом, а ты отчетливо видишь причудливый текст красным полужирным шрифтом.

Алисия глаз своих не могла оторвать от знакомых слов в незнакомой статье неизвестного автора. Эту газетенку она нашла на металлическом столе в морге. Не то чтобы их эксперт почитывал на досуге, но нахождение этого куска древесной переработки ее напрягал. Особенно содержание этой самой бумажки. А ведь это было еще полбеды. Похмелье и недосып творят жуткие вещи. Полицейская думала, что ей на голову свалился кирпич и так и остался отдыхать на ее голове. Тело не слушалось, а язык заплетался. Да и во рту было жуткое чувство, будто ты лизнул носок эскимоса (хотя она никогда этого не делала). А вот серое вещество в ее черепной коробке булькало и пузырилось, подбрасывая вверх воланчик для бадминтона. И от всего этого ужаса ее спала лишь прохлада морга и наличие холодненькой водицы под рукой.
- Сколько же я нормально не спала то? - но вопрос заглох в скрежете открывающейся стеклянной двери. от которого личико скривилось в жуткой гримасе. Перед ней стоял глава морга.
- Доброе утро, шеф. А вы как обычной домой так и не возвращались? - этот человек ее раздражал. Мужчина, что с таким маниакальным блеском потрошит трупы, не может быть нормальным, приличным, вменяемым или просто быть.
- И тебе, Мани-мани. Я должна была придти одна или с кем-то? - ее голос был похож на кудахтанье полудохлой курицы.
- Неужели память отшибло? По моим данным должны быть ваши помощники и новенькие. Ах! И они еще не пришли. Кофе? - этот человек мог предугадать все ее мысли. И это ее раздражало. Очень.
- Мне бы от похмелья что-нибудь. Хотя сгодится и кофе. Со сливками и сахаром, - это помещение всегда встречало ее туманом у ног, ароматом формалина и чашкой чего-нибудь ароматного, рядом со скальпелями.

- Давай подумаем, малыш! Если бы у тебя было одно единственное желание, которое можно исполнить, чтобы ты выбрал? - голос Ренарда был взволнованным и выше, чем обычно.
- Я никогда об этом не думал, - тогда я правда не думал об этом, - но наверное что-то полезное для мира.
- Для... мира? Ты говоришь: "Для мира?" ДЛЯ МИРА??!! - он начал рычать и кидать в стены тарелки, - Он отрекся от тебя! Ты не нужен этому миру! Почему тебя так он заботит?
- Меня заботит не сам мир, - поднимая взгляд, отвечал ребенок, - меня волнуют люди как таковые. Живые ли, мертвые ли - люди остаются людьми.

Холодная вода бодрила. Запахи с кухни заставляли урчать живот. За окном начинался новый день. Не обязательно прекрасный или удачный, но новый. Стоя у окна, Оливер прокручивал в голове все, что было сказано сегодня ночью. У каждого свое, незабываемое прошлое. У каждого шрамы глубже, чем океан. А обиды выше гор. Это естественно и это нормально. Так и должно быть в этом чокнутом мире. Но принять реальность, а тем более правду намного тяжелее, чем может казаться. Принять человека таким какой он есть. Не отворачиваться от его ошибок и чувств. Понимать и поддерживать его каждый миг его жизни. Это трудно, но невыполнимо. Такие отношения чем-то смахивают на любовь. Но и она бывает разной и непостоянной.
"Пока все не придет в норму - лучше делать вид, что все нормально. Так будет лучше и так будет правильнее."
- А зачем, к слову, - дверь ванной скрипнула, и в гостинную прошел Скотт, - нам нужно в морг?
- Новенькие должны придти. Точнее практиканты, - ответил Вульф.
- Опять? Не надоело им еще? Из года в год одно и то же! И сколько на этот раз? - шлепки по ламинату прекратили свой джинг в кухне.
- Трое. Двое юношей и одна девушка.
С тихим шипением творение кулинарного искусства со сковороды переместилось на тарелку. Чайник тихонечко, почти жалобно пискнул, оповещая об оптимальной температуре воды.
- И куда наши головастики приедут? - омлет с рисом был полит кетчупом и украшен маринованными огурчиками.
Тихо мурлыкая, кипяток заливал пакетик какого-то чая. Телевизор где-то в квартире говорил чушь о погоде. Будильник до сих пор играл Toccata
И. Баха, исполненную на органе.
- Ты в курсе, что у тебя отвратительный вкус на выбор музыки для звонков? - увиливая от ответа, интересовался Оливер.
- А чем тебе Бах то не нравится? Хороший же мужик был, - в бездонном желудке Скотта вся еда встречала рано или поздно свой конец. Так же и сейчас, не прошло и 10-ти минут, как съедено было все.
- Ага. Как скажешь, - не сказав более ни слова, Нолл пошел в ванную.

Стеклянные двери открыли и впустили троих людей. Что сказав девушке за стойкой, нестройной группой они направились по коридору. Морг их не особо пугал, а вот люди здесь пугали намного больше. Проводить все свое время в обществе некогда живых господ, странно и чудно. Сами они сюда забрели потому что надо. Девушка вцепилась в рукав одного из юношей и вздрагивала от каждого шороха. Ей казалось, что здесь вокруг приведения.
- Сколько раз говорить - приведений не бывает!? - возмущался юноша, рукав которого уже успели растянусь.
- Куколка, плюнь ты на этого хама и иди в мои теплые объятия! Я точно смогу тебя утешить! - раскрыл руки второй компаньон мероприятия.
- Н-не нуж-жно. Мне н-не страшн-но, - качая головой и заикаясь, прошептала девушка.
И тут ближайшая к ним дверь открыла и оттуда выскочил мужчина в белом халате. У него были резиновые перчатки и очки на половину лица. Из комнаты доносились стоны и жалобные поскуливания. Мужчина медленно повернулся. На лице заиграла улыбка, похожая на оскал хищника.
- Так это вы наши практиканты, верно? - его голос был полон каким-то ожидание предстоящего веселья.
- Именно. Я Леон Форт. Это перепуганная девушка Сая Кристофер, а этот напыщенный панк Хьюи Стигма, - поочередно указывая на именуемых, спокойно говорил юноша. Сая еще крепче цеплялась на его рукав, боясь хоть что-то произнести.
- Ну а я ваш куратор - Френсис Клаус. Называйте как хотите. И добро пожаловать в наш милый дом, - пропуская в комнату юных третьекурсников, пел эксперт по прозвищу Мани-мани.

Конец 1 части.

[Alise]

Небольшое объявление или высказывание... Считайте как будет удобно.

Я взялась за редактуру сей части из моего цикла. И там будут интересные дополнения и чуть более удобный формат.

Позже (не знаю насколько именно), но я выставлю ссылку, где можно будет прочитать готовую работу без ляпов.

Большое спасибо за внимание.

[Alise]

Итак, редактура закончена. Так что представляю вашему вниманию новый вид моей первой истории из Цикла.

https://1drv.ms/w/s!Ahlq9K-p8zuLgXMlQFZMRB5txuZo