Отдаю его на суд людской, ибо скила ноль, а узнать (хоть что-то) нового о себе - всегда приятно.
P.S. (специально для лешего) Знай, что ты не прав, мой юный расист.
Ночная печаль растворилась в ее мутных глазах.
Красный шелк сполз с черного как уголь плеча. Пал на потухший камин.
Столп сажи и пепла взметнулся в воздух, поглотил слабые лучи луны, подхватил еще теплый осенний ветер...
Батист, мокрый от пота, скользил под пальцами.
...
Солнце встает рано.
Без чести и совести. Оно будит и бедных и богатых: от простого городского нищего, до зажиточного сельского кулака.
Первый снег шел с середины прошлой ночи. Первые сугробы выросли возле стен, на ней же висели первые сосульки.
Прохлада веяла из каждой подворотни. Теплом разило от крыш. Смрад клубился из подвалов, гоня осенних крыс на оледеневшие улицы.
Запоздалые телеги, едва не валясь от тяжкой ноши нового дня, скользят на своих железных колесах по мостовым тропам, кренясь и покачиваясь на каждом ухабе или рытвине, да собирая всю ругань со дворов и ближайших окон. Грязные лужи, еще не отдавшие свое исконное тепло, мирно посверкивать под лучами, еще горящих в утренних сумерках, масляных фонарей.
Идиллия.
...
- Как тебя зовут? - раздался из синеватой мглы бархатный голос, чьи рычащие нотки мерно пересекались и перепутывались с острыми и пряными запахами подгнившей соломы.
Воздух был густ и чист...
Для конюшни.
Темная длань накрыла ему глаза; нотки перешли на новую октаву. Кони, в стойле напротив, перебирали копытами.
Теплые груди коснулись его лица, ледяная рука скользнула по его плечу; тьма поредела, исчезла преграда. Сквозь дыры в потолке, в первых бликах восхода, летели клочья вьюги.
Летели птицы.
Гнездо городской кукушки, покоящееся на потрескавшейся от времени балке, исчезло. Испарилось.
- Тепло...
Все что он успел сказать. И его накрыло собою небо. Необыкновенно черное.