Интерактивный литературный клуб "Начало"


Vox audita perit, littera scripta manet - Рукописи не горят.

кусочек из большой истории

Наша проза.

кусочек из большой истории

Сообщение Blue star » 01 июл 2019, 06:16

- На юге лучшие воины пали под натиском оппозиционного клана. Его возглавляет некий *** - он не был раннее замечен в подобных выступлениях, его родственники – ушедшие в отставку господа, занимавшиеся документацией Северной Лаборатории. Ты помнишь их, Хоул?
Мужчина, с низким хрипловатым голосом, закинув ногу на ногу, почти не был виден за дымовой завесой. Поэтому, стоило только догадываться о выражении его лица в данный момент. Он продолжал размышлять:
- Конечно, «лучшие люди»: они имели доступ к Лаборатории, а значит, могли позволить себе путешествия и смену формы. Я думаю, они злоупотребляли своими полномочиями. Видимо, их сынишке не достался ключик в потусторонний мир, вот он и взбунтовался.
«Разумно» - подумал Хоул, он занимался изучением интерьера профессорского кабинета. Запоминал глазами, потому что каждая его мысль могла быть прочитана этим двуличным человеком. Попасть в «святая святых» - лабораторию - можно было только из маленькой гостиной, в которой располагались обеденный стол, огромный холодильный шкаф (хранящий в себе не только продукты питания) и раковина. Ни там, ни здесь, не было свободных поверхностей – все было завалено книгами, амбарными тетрадями, различными листками, порожними бутылками, грязными тарелками. Словом, типичная холостяцкая обстановка. Единственное, что отличало ее от остальных – это различные хирургические инструменты, препараты, предметы быта, запечатанные в пластиковые пакеты с бирками. Довершал картину скелет хищника, предположительно, волка, в реальном размере. За ним – двойное окно (совершенно бесполезное, если рассматривался его защитный функционал) в лаборантскую, в неосвещенном помещении также был беспорядок. Напротив – стенной шкаф, в котором, помимо всевозможной литературы, помещаются штанга с одеждой, склад инструментов, внушительных размеров сейф (конечно же, пустой, потому что все ценные вещи хранятся в непредусмотренных для них местах). Сам хозяин сидит на потертом зеленом диване и продолжает обдумывать какой-то план.
- Как думаешь, оставит ли он кого-то в живых?
«Если нет, то можно будет забыть об эксперименте».
- Мне кажется, что его родители передали ему определенный багаж знаний, которым он не преминет воспользоваться, думаю, в целях собственного обогащения. Только подумай, доступ к Лаборатории позволит ему давать собственные инструкции всем, кто будет работать на него. Он может устроить переворот там, на Земле, поскольку наши волки, вселенные в потерявших контроль над разумом людей, имеют ряд преимуществ. А если они еще и будут качественно подобраны… Сколько времени у нас есть?
«Думаю, месяца два».
Именно в этот момент облачко поредело – показался его каплевидный нос, затем широкие скулы, пухлый апельсин, который он катал по ручке дивана ухоженной рукой, отражал какие-то черты его лица (наверное, ужасная подавленность). Когда он надавливал на рябую кожуру фрукта – было особенно похоже. Он сидел, всем своим видом выражая уныние, потому что время, на которое он рассчитывал, было укорочено в два, даже три раза. Вдруг он вскочил, пружина, доселе зажатая между теплой поверхностью дивана, конечно же, нагретой его толстокожей пятой точкой и доской, с радостью заявила всему окружению о дарованной ей свободе. Деревянный пол застонал, когда в него воткнулись железные набойки разношенных туфель. Занеся над столом руку, он на секунду замер, а потом, одним махом, сбросил все, что лежало на столе. Среди хлама была одна крепкая тарелка – она отскочила от пола и завертелась стоймя, расплескивая остатки. Многоуважаемый профессор выудил из свалившейся кучи чистый лист с солонками в качестве утяжелителей, и, достав из-за уха огрызок, начал схематично изображать видимую и известную (ему одному, кажется) действительность. Движения его кисти сначала были плавными – он рисовал круг, потом резкими – он разделил его диаметром, затем вновь – точные нежные повороты руки на двух параллельных концах фигуры – это дуги, определяющие север и юг. Географ, взглянувший на такую карту, сразу бы указал автору на ошибку, допущенную в легенде, но таковых здесь не находилось и самым сведущим человеком все равно оставался профессор, поэтому север лежал на юге, а юг на севере. Им было хорошо друг с другом (особенно достопочтенейшему с его детищем). Полосатые амебы, созданные картографом, в страхе поползли от экватора в разные стороны.
- Где-то здесь – палец полетел в северное для нормальных людей, и в южное для профессора полушарие – волчья стая, подвергшаяся вторжению со стороны…э… (он не был силен в сторонах света) вот этих скал, - рука, отведенная на 180 градусов, задела хрупкую солонку и та ударилась об пол, разбрызгивая осколки. Мужчина, продолжая смотреть куда-то внутрь себя, полез голыми пальцами подбирать драгоценный консервант.
«Почему вы не прибегните к помощи магии?» - спросил Хоул, наблюдая за происходящим со шкафа.
- Потому что, идиот! – он вовсе не хотел ругаться со своим подопечным, но осколок больно укусил его нежную руку.
Соорудив из картонок своеобразный «совок» и сняв со стены веник, использовавшийся не то для создания уюта, не то для ментальных парилок, он вернул содержимое в походящее для него состояние, т.е. выкинул все к чертям собачьим, и вернулся к начатому делу.
- О чем я говорил? А, про скалы – он провел кровоточащим пальцем по двум треугольникам – Это место всегда было культовым. Не, в смысле, обряды, все такое... Там отбирали лучших воинов и создавали благоприятные условия для рожениц – покой, все в этом духе. Странные хищники, все стремятся к единству, а они – к сепаратизму. Объединяются только для того, чтобы охота приносила удовольствие, а не утомляла мышцы. Где-то я уже это читал… А потом, когда отожрутся - подавай им луну и горы. Знаешь, когда я был мелким, да такое когда-то было, нашел как-то клочок бумаги, да и написал сказку. Ее так хвалили, сейчас-сейчас. – он действительно начал копаться в прошлом, которое представляли два выдвижных ящика стола, аккуратно подписанных каллиграфическим почерком. Прошло некоторое время, прежде чем он торжественно извлек то, что искал – Вот он, мой дебют… - Он поцеловал рукопись и сел обратно на диван; прочистил горло и стал сюсюкающим голосом читать:
«Ночью все мирно отдыхали, не спала только кошка Кюл. Она знала одну удивительную тайну: на свете живут особенные белые мыши, которые умеют летать. Кюл тоже очень хотелось научиться летать, поэтому она всегда ждала их прилета, не пропуская ни одной ночи. Ведь летающие мыши появляются только в темноте!
Наступило полнолуние. Сегодня кошка заметила удивительные перемены: луна превратилась в сыр. Было очень тихо. На фоне луны Кюл увидела маленькие точки. Конечно, это были они – мышки, которых она так ждала!
− Мяу! − закричала она радостно.
− Кто это?! − вскрикнула от страха мышка.
− Я, я! – голосок кошки дрожал от нетерпения.
− Как тебя зовут? − спросили мыши, подлетая к крыше дома.
− Меня зовут Кюл, а вас? – она была так рада!
− Нас зовут… Ее зовут Мия, его − Портер, а меня − Дид.
− Дид, у меня есть к вам просьба.
− Какая?
− Научите меня летать!
− Нет, нет, нет и еще раз нет! – запротестовала Дид.
− Ну, пожа-а-а-а-а-а-луйста!
− Ты же нас съешь! Ты − кошка!
− Я не ем мышей!
− Ха-ха-ха, только не рассказывай нам, что ты совсем не ешь мяса, мы прекрасно знаем, что все кошки – еще те хищницы!
− Мой хозяин кормит меня мясом в виде шариков и кубиков… Сомневаюсь, что оно сделано из настоящих мышей, кроликов или других вкусненьких животных… Но все равно мне нравится, и я ем только их! Ну, пожалуйста, научите меня летать! Это моя мечта!
− Нет! – главная мышка упорно стояла на своем.
− Но, Дид, не будь такой врединой! Вспомни: когда-то очень давно ты сама упрашивала кое-кого научить нас летать! Или ты забыла, что и у тебя была такая же мечта?! – вступился за Кюл Портер.
− Ну, хорошо, уговорил! Пусть Кюл летает, но только в Сырную ночь!
− Спасибо огромнее! – чуть не плача от счастья поблагодарила их Кюл.
С тех пор в Сырную ночь на небосклоне можно было заметить уже четыре точки…».
Хоул, все это время увлеченный процессом умывания и расчесывания, изрек:
«Так не бывает, это раз. Мясо в виде шариков и кубиков – какой-то футуризм, ни о чем подобном я не слышал. Очень рад, что муза приходила к тебе в возрасте, когда ты еще под стол пешком ходил. Повернись-ка, хочу убедиться, что те синяки на шее были получены от ее рук».
- За что?
«За имена».
Как будто вернувшись из далекого мира, под названием «юность», профессор сыпал абстрактными словами, прямо на рану:
- Говорят, что испытание проходит не организм, не физическая его оболочка, а внутренне наполнение, то, что зовется душой. И тем, кому предстоит провести какой-то отрезок жизни на этой странной планете земной группы, должны обязательно быть крепкими не только внешне, но и психологически. Ты вообще слушаешь?
«Да, да, слушаю – и ничего не понимаю».
- Спустись с неба на землю и сходи на кухню за двумя картофелинами, я тебе объясню.
«Господин, Чапаев, может, не надо?»
- Тогда слушай. Осада будет длиться максимум две недели – это понятно по биологическим соображениям, весь белок – за стенами их лагеря. Хотя, они могут заняться каннибализмом. Знаешь, как на Земле – овощи увидели себя в зеркало и решили, что пора прекращать быть свиньями – и пришло время вегетарианства. Знаешь, если бы они поступали согласно одной мудрости, по которой человек не может скрыться в тайное место, где бы его никто не видел. Если бы он знал, что у неба есть глаза, а у земли – уши, он бы, наверное, перестал бы себя называть «вегетарианцем» всуе, для черни, сам себе он все уже давно сказал.
Так вот, два месяца и две недели, плюс неделя на то, чтобы утвердиться на месте… Хоул, именно столько я тебе даю времени, чтобы ты всех избавил от негодяя и вернулся с новенькой, хорошенькой девочкой.
«Что ты с ней собрался делать?».
- А ты что подумал? Достоверные источники доложили мне, что в автомобильной катастрофе пострадала семейная пара, у парня отхватило ноги, а у девушки – шоковое состояние. Надеюсь, ты успеешь, и мы сможем представить Его Высочеству новую пешку для его шахмат.
Хоул ненавидел, когда на него вешали чужие дела – его профилем было обеспечение безопасности территорий… На этом они разошлись. Профессор снова полез в ящик «вечной молодости», а Хоул вылез наружу.
За толстыми стенами лаборатории выла метель – «туристические» стрелки с немногочисленными названиями зданий так называемого «наукограда», если такое слово вообще могло быть применимо к данному государству (стоящему, по экономическому определению, на рассвете традиционной ступени), хлопали, поворачиваясь на 360 градусов. Граждане здесь верят некому фантастическому образу власти, не имеющему ни имени, ни формы, и убеждены в том, что он ведает всем и поэтому, живут в страхе. На самом деле реальная власть находится в женских руках этого странного человека, теоретически отвечающего за поддержание дееспособности северной лаборатории, а практически – за всю систему механизмов осуществления жизни и власти на Ауоре…
Аватара пользователя
Blue star
Пользователь
Пользователь
 
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 11 июн 2012, 15:06

Re: кусочек из большой истории

Сообщение Blue star » 02 июл 2019, 02:03

Утро началось странно – Сержу грезились «мальчики кровавые в глазах». Когда пестрота мелькания стихла, первым делом ему захотелось выключить поющий ящик с парадом физкультурников. «Какого лешего это сейчас показывают?». Вроде посмотрел на календарь – обычный черный день, к ностальгии по прошлому не располагает. Выполнив домашнюю рутину и наконец, достав почитать книжку, обнаружил, что все избито и ничто не радует глаз. Потом оставил корешком вверх на кровати, на мгновение, застыв и вспомнив строки из Инны Лиснянской. Полез в Интернет за текстом, потому что от стихотворения осталось одно впечатление, и оно было очень емко вложено в «Книгу зеленую, поющую каждым листком/И треугольно поставленной вверх корешком». «Да-а, была какая-то связь между четырьмя стихиями и книгой. Она лежала на земле – раз, она была под нимбом неба – два…Так. Что-то здесь не так, откуда эта уверенность в символических значениях окружения слова? А, ну, конечно. Еще два...Vox audita latet, littera scripta manet – Булгаков, не тлеющие в огне мысли…Вода, в принципе, присутствует - книга зеленая, живая, ей нужна подпитка. Там говорилось что-то о крови, жидкости, эссенции, освящающей серебряное прошлое. Куча красивых слов, не попадающих в содержание, заложенное автором». Обрывочные воспоминания и текучие размышления сонного разума привели к тому, что Сергей открыл свою тетрадку и начал строчить поэтический отзыв души на прочитанное произведение. Для него как-то легко открылась тайна творчества.
Он исписал корявым почерком страницы четыре и, вобрав в свои легкие всю свежесть чувств, взобрался на стул и стал декламировать воображаемой публике. Он остановился уже на втором катерне. Не потому, что делал паузу, а из-за критического отношения к сочиненному четверостишию. Он согнулся, начал переправлять, затем почесал затылок и отложил мятую бумагу в сторону. Стало щипать в глазах. Сережа, все еще продолжая фантазировать, встал, ощущая на себе внимательные взгляды из зала, и торжественно объявил приговор: «Форма задавила содержание, Надя Олексина».
Ему захотелось перечитать свои заметки в книжке. Устроившись в одеяльном доме начал листать. Уже через пару упятеренных минут «билдинг», как бы о нем отозвался бы Лимонов, завалился набок, но ненадолго – воздух кончался из-за внешних – собственное дыхание накаляло воздух, и внутренних условий – уже психологического сердечного отклика. «Нужно объясниться, и как можно скорее, пока все не растаяло» - и с этой мыслью вышел из дома, потом, правда, вернулся и накинул что-то более приличное.
Сев в маршрутку, рассчитавшись со среднеазийским любителем этнической музыки, стал думать. Давалось это тяжело. Удалось составить далеко не весь диалог, потому что это всегда заканчивалось тем, что мысль неизреченная, тоже оказывалась ложью и если повезет, то сохранялась хотя бы в памяти. «Лиловый солнечный диск. Недолгая темнота – заехали под мост - вынырнули к красной точке светофора». Все повторилось на цветочной вывеске – «Майский день», переведенной на английский. Все внутреннее, что при смерти можно было отделить от тела – било в набат, предупреждая о скорой развязке.
Но что-то пошло не так, и все затихло, уже во второй раз за день. «Волнение близкой встречи» - про себя отметил Сергей. Предупреждение об остановке. Еще не успевший разойтись полдень. Подниматься не собирался, решил договориться обо всем в равных условиях. Долго возился с телефоном, все никак не решаясь. Гудок, два, три – ломается – три, два, один. Шорох волос по микрофону, сонный голос там, внутри аппарата. Парой слов его обладательницу удается уговорить, чтобы увидеть. Прийти как-то без ничего – глупо, неудобно, но все это глушится целью визита.
Наконец, вижу ее. Предстает каким-то обобщением, плащ удлиняет неожиданно печальный образ, но все меняется с того момента, когда Сергей вглядывается в открытое лицо. Его девушка улыбается! «Какой идиот, что не купил цветы. Мог бы продлить минуты наслаждения. Не втолковывать же про то, что эти срезанные недолговечные разноцветные массы напоминают об увядании и скоротечности жизни… Скорее, это говорит о том, что кому-то и в голову не пришло взять с собой что-то больше пятидесяти рублей на транспорт. Только о себе и думаю, придурок. Все, хавтит. Почему ее глаза так мутны? Мне кажется, что я все еще не покинул электричку – просто дремлю на ходу. «Ах ты, ночь! Что ты, ночь, наковеркала?» - почему я сейчас стою и чувствую себя принцем какой-то баллады? Все хорошо, все-е, хо-ро-шо, сейчас нас ожидает маленькое путешествие. Хоть мы и не пройдем большого расстояния, хотя бы станем ближе друг другу. Весна жизни, воспетая многими, коснулась и меня… Не верится совершенно.
Брехня полнейшая, так и должно быть…наверное».
Вечер проходит за компьютером, в общении, радости и вдохновении и недолгом теперь одиночестве. На столе теперь достаточно отражающих поверхностей, чтобы убеждаться в счастье, сверкающем в каждой черточке лица. Только вернувшись, хочется бежать навстречу зеркальной части себя – касаться, забываться и возвращаться в реальность, чтобы ощущать момент. Несмотря на усталость, спать совершенно не хочется – все клокочет, рвется наружу.
«Не так быстро» - попытался осадить время – «что-то сегодня вышло из-под контроля – отнюдь не мои чувства… Что-то важное ушло сквозь пальцы. Но что?»
Аватара пользователя
Blue star
Пользователь
Пользователь
 
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 11 июн 2012, 15:06

Re: кусочек из большой истории

Сообщение Blue star » 05 июл 2019, 22:51

Перед мысленным взглядом встала картина сегодняшнего дня: воспаленная совесть, поэтический бред и…что-то на сенсорном уровне, какое-то предупреждение…Вместо этого возникла вспышка, тупая головная боль, крик как будто из-под толщи воды…
Аватара пользователя
Blue star
Пользователь
Пользователь
 
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 11 июн 2012, 15:06

Re: кусочек из большой истории

Сообщение Blue star » 05 июл 2019, 22:52

- Слушай, ты не хочешь объяснить, куда же все-таки меня ведешь?
Двое шли по бесконечной арктической пустыне, снег крошился с невидимого неба. Хищники, для того чтобы сделать шаг, должны были сначала высоко поднять лапу, а потом вновь провалиться в мокрую и неприятную слякоть. Так они удалялись от лагеря, в котором сейчас, вероятно, шли бои.
- Мне не давали никаких запретов на то, чтобы говорить о причине путешествия, но, как мне кажется, можно было догадаться. Я думал, девушки – чувствительные существа.
Колючий воздух защекотал горло. Ей хотелось также обидно ответить, но слов не нашлось. Она просто застыла на месте.
- Что-то неприятное слуху милой леди?
- И взгляду тоже. Если бы по пути на собственную казнь, я могла бы видеть движение жизни, а не твою рыжую морду и твой дребезжащий голос, то мне было бы намного проще. – Она ожидала увидеть в его зеленых глазах хотя бы тень обиды, но вместо этого услышала громкий хохот. – Ты ненормальный?
- А твои родители нормальные? Они сейчас дерутся за неживые, голые камни, которые их вожак объявил своей территорией. Спроси у них, считают ли они это небо и эту землю своей собственностью? Думаю, нет. Потому что они понимают, что все, что нас окружает – не принадлежит никому в частности. Они уничтожают себе подобных, наверное, не задумываясь, что тем самым искореняют свой род – философствовал спутник.
- Кем ты себя мнишь? Ты неумело переводишь стрелки. Если бы мне объяснили, причину, по которой я не сражаюсь против таких, как ты, я бы была очень признательна, но, кажется, придется вспороть тебе брюхо и дознаться до правды у кого-то другого. – В ее глазах гневно сверкали молнии, хвост ходил из стороны в сторону, роняя налетевший снег.
- Мне приказали привести тебя к подножию скал и на этом моя миссия заканчивается. Если твоя гордость хочет попробовать моих клыков у себя на шее, то продолжай в том же духе. А если не хочешь, то не провоцируй. Если ты хотя бы сейчас начнешь пользоваться серым веществом своего мозга, то поймешь, что лучше принять свою судьбу и скорее «делать ноги» из этого ужасного мира. Учитывая слабость твоего характера, тебе, скорее всего, придется не сладко. Потому что ты восполняешь этот недостаток совершенно глупой и ненужной наглостью и дерзостью.
Как только ты увидела, что сестру, которую ты так нежно любишь, собирались убить, ты сама согласилась на все, так принимай это. Играй по правилам. Она была готова умереть за тебя. А ты ради нее – нет. Думаю, что место, которое просто дарят тебе, по праву принадлежит ей. Если ты пройдешь испытание, тебя будет ждать наставник, который поможет открыть ворота. – Этот странный выскочка всеми своими чертами напоминал распаляющийся костер, а длинный язык роднил его с большой ящерицей, которой от далеких предков динозавров досталось только умение пускать пыль в глаза. - Еще раз повторяю – твой характер будет основным препятствием на пути к службе в разведке, туда попадают только те, кто сумели через себя переступить.
Он так ухмыльнулся, будто бы имел в виду себя. «Наверняка, в его голове уже созрел план о том, как убрать меня с дороги. Просто оставит где-то на половине пути, и займет мое место. Хотя, понятия не имею, к чему все это» - пронеслось в голове.
Прошло достаточно времени, прежде чем погода наладилась, и стало светло. Пара давно покинула место разговора. А Хаярто, тем временем, никем не замеченный, следил за накалившейся обстановкой.
Прошло отведенное время. Закончились испытания и «образование». И, когда, наконец, наступил момент истины – железная дверь Лаборатории открылась. Грандиозная картина, нарисованная воображением на пути к этому месту – быстро превратилась в ничто. Холод заставил содрогнуться. Лапы неприятно обожгло железо. Постепенно глаза привыкли к отсутствию освещения и очертания стали складываться в общую картину – они находились в помещении, искусственно воссоздававшем условия самых холодных зим Ауоры. Змей протиснулся в помещение, его дыхание было настолько отчетливым, что казалось, упади какой-нибудь предмет, и мир развалится на части. Из ниоткуда появился свет - это маленькая сфера тихо потрескивала, качаясь над телом какого-то неживого существа. Выражение глубокой скорби застыло на необычном лице, придавая ему какую-то особенную красоту, правая лапа была задернута к груди, левая – безжизненно лежала поперек туловища, задние две – заметно длиннее – были во что-то обернуты. Волчица приблизилась к материи, запах которой щекотал ноздри – это была кровь – он был старым и не принадлежал ни одному из известных ей видов животных. Еще она успела найти шерсть только на голове и очень этому удивилась. Она не понимала, кого она видит перед собой. Хаярто поймал ее смятенный взгляд.
- Это кто-то из стаи ее так изорвал? – «Нет». Хаярто замялся, казалось, что не было такой темы, на которую он бы не смог заговорить, но сейчас его мысли были неясными, как будто он скрывал что-то важное. – «Этот человек родился очень слабым. Он был на грани жизни и смерти. Чтобы дать ему возможность увидеть этот мир, наши профессора предложили подселить к нему разум помощника. Конечно, таким людям, как она никогда не будут доступен во всей полноте спектр чувств, ведь, часть берет на себя «помощник», иначе он бы потерял свое «я» и перестал контролировать себя. К концу жизни связь между человеком и подселенным духом становится очень крепкой, и мы теряем сигнал. К сожалению, мы не успели проконтролировать, и защитить эту девушку от автомобильной катастрофы. Тот, кто управлял ее чувствами взял на себя всю тяжесть полученной, прежде всего, психологической травмы. Мы не знаем, сколько потребуется времени на восстановление. Поэтому я принял решение – заменить его. Мы были вынуждены создать такие условия, в которых каждый бы смог проявить себя».
Тут до нее стал доходить смысл сказанного. «То есть все то, что говорил Дракон на протяжении нашего долгого пути…Его размышления о бессмысленности войны… Все это держалось на крепкой почве чьего-то замысла? То, что можно было принять за пацифизм, было фактом?».
«Перед нашей лабораторией стоит еще ряд нерешенных вопросов, на которые нам нужно найти ответы в ближайшее время. Они не будут касаться личной жизни. Вы же поступали в разведку, так вот, подразумевалось под данной службой следующее: вы информируете нас о том, какими настроениями проникнуты граждане, сколько…где…что… » - далее пошли детали, не несущие никакого смысла для читателя. «Итак, прежде чем приступишь к работе, пожалуйста, прочитай характеристику, лежащую в ящике, вот ключ с номером» - он протянул железку с семью палочками на брелоке. «А теперь, ложись вот сюда» - он указал на что-то отдаленно напоминающее операционный стол.
- Что со мной будет? – спросила она, забираясь – Точнее, что будет с моим телом?
«Скорее всего, пойдет в утиль. Но об этом совершенно не стоит беспокоиться, потому что к нему можно будет вернуться при необходимости. Только это достаточно сложно, давай-ка лучше настройся на то, что ждет тебя сейчас». Она закрыла глаза, в голове проносились приятные слова о настоящей миссии – о переселении ее собственного духа к чужому, невиданному существу, как она становится его частью и помогает ему увидеть мир. Также, ей хотелось почувствовать свое «я» в иной форме. Сначала эта мысль напугала, потому что легче было представить тело животного, а не человека. Но, все это развеялось, как под действием сна, для которого Хаярто и создавал атмосферу. «Тем более, я не становлюсь человеком, я буду частью его разума, отвечающей за эмоции, чувства…».
Через несколько часов она проснулась. Первое, что показалось в темноте – это белая шкура, безжизненно лежащая посередине помещения. Инстинктивное желание – встать посмотреть на себя со стороны. Все это произошло без каких-либо затруднений. «Тела не ощущаю - страшно». Она приблизилась к столу и провела длинной лапой, которую уже следовало бы называть рукой… по мягкой, влажной от таящих снежинок шерсти. Ничего не почувствовала.
- Хаярто? – ответа не последовало.
Если прощания не будет, то остается только выполнить порученные задачи и отправляться. Первоочередное дело – изучение себя со стороны, через текст…
В соседней комнате вдоль стен располагались картотеки, на ящичках были номера с замками. В одном из них она нашла толстую папку с документами, на ней большими буквами было написано: «Снеж Ауорская». Корень фамилии вызывал большие подозрения из-за сходства с названием планеты. А имя было производным от уже знакомой, на пути всегда сопровождавшей – снежной бури.
Та, которая должна была стать тем, на кого написано это досье, стала внимательно изучать содержимое. На первом листе по строчкам была расписана метрика, прикреплена фотография, в бумажном пакетике лежала цепочка с прозрачным, отдающим немного голубым, камнем. Погружаясь в чужую жизнь, она уже начала забывать о том, что была кем-то другим.
Хаярто заглянул в единственное окно, где горел свет и улыбнулся, потому что в склоненной фигуре незнакомки, проявлялись черты той, с которой разговаривал совсем недавно. Он удивился тому, как хорошо эти две сущности подошли друг другу.
Аватара пользователя
Blue star
Пользователь
Пользователь
 
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 11 июн 2012, 15:06

Re: кусочек из большой истории

Сообщение Blue star » 05 июл 2019, 22:52

Желтые блики дня, подходящего к концу, проникли на кухню через незанавешенное окно. Девушка мыла посуду после ужина. В другой комнате колясочник сидел, держа голову в руках. Они не разговаривали.
Снеж хорошо вжилась в роль молодой жены. Сергей после аварии, лишившей его возможности ходить, нуждался только в заботе. Он не говорил ни о том роковом дне, ни о больнице, ни об операции. Дома он много читал, а потом сидел, глядя в пустоту – думал. Снеж вела подобный образ жизни: тихо сидела на кухне, перелистывая библиотеку хозяев, оставивших после себя добротное количество макулатуры – это, наверное, напоминало ей собственную историю. Она не мучилась и не ломала голову над ответами, потому что не было вопросов. Сергей, раньше казавшийся молодым, не знающим жизнь ребенком, после аварии стал как-то старше, серьезнее. Он больше не сочинял и не декламировал, не завидовал чужим домам и жизням. Он гладил Кайзера и удивлялся тому, что в его жизни есть человек, которому не безразличен его внешний вид, его здоровье, его мысли (конечно, разговоров не было, было – взаимопонимание, тишина).
С того дня, когда Снеж читала якобы свою биографию, прошло время. Тот случай, изменивший внешним вмешательством внутреннее содержание, произошедший здесь, с телом и душой, лишенной чувств, конечно, испугал и Сергея, и его родителей. Они видели две расстроенные непредсказуемостью жизни. Были риторические вопросы: «За что? Почему именно они?». Это привело к тому, что государственные органы выписали бумажку, по которой обоим каждый месяц начислялись жалкие 7 тысяч, которых не хватало ни на поддержание жизни лекарствами, ни на бытовые нужды. Кое-как Снеж устроили на работу: она писала рецензии, анонсы, методички, под руководством более образованных коллег (найденная между книгами бумага давала такую возможность, но, конечно, работа требовала новых знаний).
Жизнь текла постепенно.
Аватара пользователя
Blue star
Пользователь
Пользователь
 
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 11 июн 2012, 15:06


Вернуться в Проза

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 4

cron