Москва... как много в этом звуке...

[noisefield]

/эссе на одно из занятий, с темами в виде цитат из Онегина

Я просыпаюсь в 3 часа – утра ли, ночи? – от шума продуваемой на заводе мостовых конструкций цистерны. Монотонный, шум достаточно тихий, чтобы спрятаться за своей неизменностью и в полудреме слиться с тишиной, но достаточно громкий, чтобы настоящая тишина оглушила своим наступлением.

Москва... как много в этом звуке для сердца русского слилось…

Во сне приходит картина, виденная два дня тому назад. Кровоточащий голубь в грязной луже, освещенный беспристрастным оранжевым светом фонаря. Жертва чьей-то сиюминутной спешки – серое олицетворение тех, кто не увидит лета, унесенных из жизни летящими на огромной скорости в очередное ничто такими же, как они, людьми.

Москва... как много в этом звуке…

Вечером того дня в серой мороси я гулял по Арбату. На пути от метро – к жемчужине среди улиц Москвы – лежат четыре бездомных, у двух грязных палаток с дешевым пивом и сигаретами дрожат три назойливых покрытых грязью попрошайки, которые хриплыми голосами просят десять и пять рублей; после спуска в переход я нахожу в своей руке четыре листовки, одна из которых предлагает мне посетить сомнительный музей, а две – татуировки со скидкой в тридцать процентов; в переходе ещё два бездомных, около двадцати листовок, лежащих в грязи, и два сорта простой воды за шестьдесят и восемьдесят рублей за пол-литра соответственно.

Москва… как много…

На станции метро «Смоленская» количество людей уже не подлежит подсчету. Я становлюсь безвольной каплей в этой реке, в этом потоке лиц, голосов и усталости, и, преодолев опасные пороги турникетов, срываюсь вниз в водопаде эскалаторов. У самого его дна, между двумя рядами пилонов, переживших полвека людских приливов и отливов, бушует море. Волны и водовороты затягивают в эту пучину, заставляют послушным обломком корабля плыть, не давая возможности видеть что-либо, кроме спин и белого свода над головой.

Москва…

Спустя час синий поезд выплевывает меня на северо-востоке столицы. Ветер дует в лицо уставшим автобусам, развозящим одинаковых пассажиров в одинаковые квартиры, окна которых одинаковым светом безучастных люстр освещают стоящие напротив такие же одинаковые серые дома.

…

И все мы знаем, что утром никто из них не удивится новым самоубийствам в ленте новостей.