Поймала себя на том, что минимум полчаса мучительно размышляла, а скидывать ли вообще. В последнее время панически боюсь что-то сюда выкладывать, кажется. Видимо, моя уверенность в себе находится примерно между плинтусом и волшебным нигде.
-----
Она плакала. Вернее будет сказать, рыдала. Беспомощные всхлипы, тонкие пальцы скользят по густой шерсти.
Шерсть. Вообще-то она была белоснежной, но теперь ослепительная белизна безнадежно утеряна из-за грязных разводов и...
Красный. Как много красного. Слишком много, чтобы верить...
Она звала срывающимся голосом. Что-то шептала, гладила плотно прижатые острые уши.
Зверь косился на девушку. Зверь тяжело дышал.
Иногда он закрывал глаза и подолгу лежал так. И тогда она считала каждый удар его сердца, прижимаясь к нему, тщетно пытаясь согреть того, из кого уходит жизнь.
Волк понимал, что эта девушка - не богиня. Это не Прародитель Волк, это не Посланница Великого Древа...
Она просто обычная остроухая. Двуногая.
Хотя, не так уж и "просто". Она - друг.
И он продолжал бороться, заставляя себя пытаться дышать. Жмурился от разрывающей тело боли - и дышал. Хрипло и сипло. Но все-таки, изодранные бока приподнимались. Маленькая победа в этой колючей серости притихшего леса.
- Пожалуйста, пожалуйста... - шептала эльфийка, периодически снова срываясь на плач.
Дрожащим голосом звала богов - всех, которых знала. Всех, кто глухи к молитвам, но к которым все равно обращаются, когда горло дерет от бессмысленных криков.
Волк, огромный, некогда белый-белый, волк, глухо ворчал. То ли поддерживая, то ли прося замолчать.
Она постепенно затихла, утыкаясь мокрым от слез лицом в грязную шерсть зверя.
Затих и он, подергивая чуткими ушами, ловя звук ее дыхания.
Почти такого же тяжелого, как его собственное. Волк не мог рассмотреть остроухую как следует, но он отчетливо чувствовал запах ее крови, боли и страха.
И еще он слышал шаги Смерти. Бесконечно печальная и мудрая сущность шла к ним из глубины чащи. Легкие, легче вздоха, шаги. В них звучало обещание отсутствия боли. Обещание сладкого забвения.
Скоро он увидит предков. Старая сова всегда говорила, что у остроухих и у них, у волков, разные небеса. Небо, говорила, одно, а небеса - разные. Леший их разберет, этих старых сов. Но если она права...
Если она права. Жаль. Бесконечно жаль. Даже больше, чем собственную жизнь.
Волк вздохнул, прислушиваясь к лежащей рядом эльфийке. Для сна слишком беспокойна. Бред, забытье. Что-то шепчет, кого-то зовет...
Зверь вяло взмахнул хвостом. Его зовет, даже сейчас, когда...
- Не хочу... умирать...
Волк впервые зажмурился. Если бы только оставшиеся крохи тепла и жизни можно было бы променять на другую - хрупкую и дрожащую, угасающую рядом. Чтобы дать ей еще времени - этот мир так хорош...
Легкие шаги. Легче, чем падение пера на гладь озера.
Все закончится, конечно, но...