La Garde meurt mais ne se rend pas.

Снова я. Накопилось слишком много такого, чего слишком не с кем обсудить.
Смешно и грустно. Мне не страшно в меньшинстве.
"Мне нечего сказать". Как будто в первый раз.
И как-то тошно от прогулок по Москве,
Но деться некуда - потом, тогда, сейчас.
Все ваши "доказательства" что звук пустой.
"Спасибом" и "прости" ни сердца не зашить,
Ни ран не залатать, просоленных тоской,
Ни даже горе - честно! - ими не залить.
Идите к черту всей толпой, мои "друзья".
---
Все это было не тебе, конечно же.
Ты знаешь, я боюсь ужасно, как и ты.
В кошмарах мнится - наши чувства ждет провал,
Мы режемся с тобой о стекла суеты,
Забросив счет, кого и кто когда спасал.
Забавно... Если шанс найдется вместе быть,
Анафему нам просто сдвинут на потом.
Мы не из тех, о ком слагают песни, те,
Которые промаслены живым теплом.
Кто камень кинет первым - жуткий лицемер.
Но это все пустое, честно. Отступать
Мне не к лицу. Я с гвардии возьму пример -
Сдаваться мне нельзя, осталось умирать.
Смешно и грустно. Мне не страшно в меньшинстве.
"Мне нечего сказать". Как будто в первый раз.
И как-то тошно от прогулок по Москве,
Но деться некуда - потом, тогда, сейчас.
Все ваши "доказательства" что звук пустой.
"Спасибом" и "прости" ни сердца не зашить,
Ни ран не залатать, просоленных тоской,
Ни даже горе - честно! - ими не залить.
Идите к черту всей толпой, мои "друзья".
---
Все это было не тебе, конечно же.
Ты знаешь, я боюсь ужасно, как и ты.
В кошмарах мнится - наши чувства ждет провал,
Мы режемся с тобой о стекла суеты,
Забросив счет, кого и кто когда спасал.
Забавно... Если шанс найдется вместе быть,
Анафему нам просто сдвинут на потом.
Мы не из тех, о ком слагают песни, те,
Которые промаслены живым теплом.
Кто камень кинет первым - жуткий лицемер.
Но это все пустое, честно. Отступать
Мне не к лицу. Я с гвардии возьму пример -
Сдаваться мне нельзя, осталось умирать.