У художника кончились краски,
И рисует он ясное небо
Алой кровью, совсем без опаски,
Что буйна его кровь и свирепа.
Не боится он гнева народа,
Что был вызван дурною манерой,
Рисовать их святую природу
Черной мыслью, запятнанной верой.
Улыбнется он дико, жестоко
И последним мазком все дополнит.
А ему ведь сейчас одиноко...
Нет людей, кто навеки запомнит.